Известные адвокаты

Contents 1 Левин Ной Яковлевич (1882-?) 2 Брауде Илья Давидович (1885-1955) 2.1 Воспоминания о И.Д. Брауде 3 Киселёв Яков Семенович (1896-1984) 3.1 Вспоминает Семен Александрович Хейфец: 4 Крылов Иван Филиппович (1906-1996) 5 Каллистратова Софья Васильевна (1907—1989) 5.1 С.Л.Ария о С.В. Каллистратовой: 5.2 «Памятно опубликованное в сентябре 1977 года в еженедельнике «Неделя» (приложение к газете «Известия») интервью адвоката Киселева. На вопрос корреспондента «Какую бы вы назвали самую характерную черту советского адвоката?» последовал ответ: «Веру в справедливость, способность воспринимать несправедливость как личную беду». 6 Каминская Дина Исааковна (1920–2006) 7 Ватман Давид Петрович (1923-1994) 8 Семён Львович Ария 8.1 Из интервью С.Л. Арии «Новой газете», 7 мая 2009 года 9 Хейфец Семен Александрович Содержание Toggle Левин Ной Яковлевич (1882-?)

Н.Я. Левин родился в 1882 г. в городе Томске, где и окончил юридический факультет Томского университета. В 1904—1905 гг. он принимал активное участие в студенческом револю­ционном движении. Вскоре он был арестован и привлечен к судебной ответственности за противоправительственную агитацию среди студенчества.

Освобожденный из тюрьмы под залог до суда, Левин вынужден был уехать за границу с чужим паспортом, где и находился до 1907 г. По возвращении, в связи с прекраще­нием его дела по амнистии в 1905 г., Н. Я. Левин успешно сдал государственные эк­замены и получил диплом первой степени об окончании юридического факультета Томского университета.

После окончания университета он вступил в сословие помощников присяжных поверенных при Томском окружном суде и в качестве адвоката выступал почти исключительно в политических процессах.

В конце февраля 1912 г. Н. Я. Левин получил из Томской губернской тюрьмы письмо, в котором «мещанин Сергей Миронович Костриков» предлагал Ною Яковлевичу выступить защитником по его делу. Ст. 102 Уголовного уложения 1903 г., по которой обвинялся Костриков, предусматривала «участие в сообществе, поставившем себе целью ниспровержение существующего государственного строя», и меру наказания за эти деяния — каторжные работы. С.М. Костриков – один из активных членов РСДРП(б) Сергей Киров.

Во время свидания Н. Я. Левин по соглашению с Кировым выработал принципиальную линию поведения в суде и умело ее отстаивал в судебном заседании, добиваясь оправдания С. М. Кирова. В итоге Киров был оправдан.

Н. Я. Левин участвовал одним из двух защитников в процессе другого видного большевика В.В. Куйбышева в Томском окруж­ном суде с сословными представителями в июле 1910 г., а также выступал в каче­стве защитника в ряде политических про­цессов в Томске, Барнауле, Новониколаевске (ныне Новосибирск), в Сарапуле, а затем в Петрограде как в общих, так и в военных судах.

По политическому процессу нарымских ссыльных, привлеченных к уголовной ответственности за организацию и участие в противоправительственной майской де­монстрации, в котором Н. Я. Левин высту­пал их защитником, он сам был привле­чен к уголовной ответственности за оскорб­ление прокурора, выступавшего по этому делу обвинителем.

После революции Левин вступил в коллегию защитников, последовательно и принципиально отстаивая законные интересы обвиняемых.

Начиная с 1930 года, его практическая работа в органах адвокатуры сочетается с научной и педагогической работой в различных вузах страны. В течение многих лет он успешно читал курс уголовного процесса на юридическом факультете Ленинградского государственного университета.

Н. Я. Левин много сил и времени отдавал делу подготовки молодых научных кадров. Высокая культура и широкие и разносторонние знания в области уголовного процесса сделали Н. Я. Левина ярким практиком и блестящим преподавателем.

Источник:
Биография Н. Я. Левина.
//Правоведение. -1958. — № 1. — с. 161 — 162

Брауде Илья Давидович (1885-1955)

Известный адвокат родился 1(13) января 1885 года. Детство прошло в помещичьей усадьбе под Оршей в Белоруссии, где отец служил управляющим. Среднее образование получил в Могилевской гимназии, продолжил учебу на юридическом факультете Петербургского, затем Московского университета. Недолго проработал в окружных судах Ашхабада и Пензы. В 1911 году стал помощником присяжного поверенного в Москве, в 1915 начал самостоятельную практику.

Через год был мобилизован в действующую армию.

Брауде принял советскую власть. В рядах Красной армии участвовал в подавлении мятежей на Украине, командовал частями продвойск в Семипалатинске. По окончании Гражданской войны молодой юрист оказался востребованным во многих советских учреждениях: последовало приглашение на работу в Высший совет народного хозяйства, впоследствии он – начальник угрозыска на Украине, член военного трибунала, верховный следователь.

Когда состоялось майское 1922 года Постановление ВЦИК «Об адвокатуре», И.Д. Брауде окончательно определился со своим выбором и  подал заявление в Московскую коллегию защитников. Он был принят с распределением в юридическую консультацию по уголовным делам.

Отныне его стихией стала защита в процессах, связанных с бытовыми неурядицами и где преступления были обусловлены особым психологическим состоянием преступника. В суды с его участием люди ходили, как на спектакли. Имя Брауде становилось популярным в народе.

Но внешние условия работы И.Д. Брауде постепенно ухудшались. В 1920-е годы органы правопорядка, особенно ОГПУ/НКВД стремились придать любой провинности характер политического преступления, направленного против советского строя. Процессы раскручивались с невероятной быстротой, «жертвы» и «подсудимые» назначались по указке следствия. В обществе складывалась тяжелейшая нравственная атмосфера, в которой господствовал страх, доносительство, шантаж. Понимая это, Илья Давидович в таких случаях каждый раз искал ту единственно возможную линию защиты, которая могла хоть как-то облегчить судьбу подзащитного.

В конце 1920-х Брауде удалось спасти от расстрела бывшего белогвардейского офицера, уже долго и успешно служившего в Красной армии и «разоблаченного» органами. Брауде сумел убедить суд, что подсудимый искреннее служил новой власти, пусть и не сразу понял неизбежность победы Советского строя. В своей речи он привел примеры судьбы Григория Мелехова из «Тихого Дона» и Вадима Рощина из «Хождения по мукам», указывая, что офицер прошел тот же самый путь к признанию революции. Доводы Брауде возымели действие, наказание офицеру было снижено до минимума. Он отбыл наказание, ушел добровольцем на фронт в 1941 году и геройски погиб в боях за Киев в ноябре 1943 года.

В 1930-е годы репрессивная составляющая уголовной политики государства непомерно усилилась, и был развязан «большой террор». Чтобы прикрыть фальсификации громких политических процессов, адвокатура должна была сыграть свою роль в этих «спектаклях» правосудия. И Брауде, один из первых советских адвокатов с огромной популярностью, был избран для такой роли. Он участвовал в процессах «Промпартии», «Союзного бюро меньшевиков», «Параллельного троцкистского центра», «Правотроцкистского блока». В то время адвокат был лишен права на собственное мнение: встречи с заключенными не разрешались, сомневаться в истинности обвинения запрещалось, нельзя было исследовать и отвергать доказательства обвинения.

Рисунок. Дело Промпартии

Но и отказать от защиты было нельзя, ибо на другой день на скамье обвиняемых мог оказаться сам защитник. Защищая на втором Московском процессе, т.н. деле «Параллельного троцкистского центра», в январе 1937 года бывшего начальника управления Южно-Уральской железной дороги И. Князева, Брауде заявил, что «основной виновник преступлений Князева – это тот, кто является творцом гнусного явления, называемого троцкизмом… презренный Троцкий». Единственной дозволенной линией защиты было ограничение вины исполнением чужих планов. Робкие заявления адвокатов никак не отражались на вынесении заранее спланированных приговоров.

Московские процессы были черной полосой в биографии И.И. Брауде, в своих «Записках адвоката», изданных через 20 лет после его смерти, он ни словом не упомянул о репрессиях 1936-1939 гг.

Он продолжал работать. В 1942 году Брауде защищал солдата, который сфабриковал атрибуты Героя Советского Союза и просил суд дать возможность обвиняемому искупить вину на фронте. Суд внял адвокату: солдат был отправлен в штрафбат, дошел до Кенигсберга и заслужил боевые ордена и медали.

Во время войны И.Д. Брауде был прикомандирован в качестве лектора к Центральному дому Красной армии и к одному из отделов Наркомата обороны. В 1944 году он защитил диссертацию по проблемам судебно-психиатрической экспертизы в уголовном судопроизводстве. Был награжден орденом «Знак Почета» и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

До конца своей жизни И.Д. Брауде активно участвовал в жизни родной коллегии, много лет был членом ее президиума, с удовольствием делился богатым опытом.Брауде обладал глубокими знаниями человеческой психологии и ораторским даром. Своим кредо он считал «Судебная ошибка всегда ужасная вещь. А для адвоката, в ней участвовавшего это конец карьеры».

«Смерть вредителям!». Показательная пионерская демонстрация во время «процесса Промпартии». Кадр из кинохроники. Москва, октябрь 1930 Из фондов Российского государственного архива кино- фотодокументов.

По материалам:
Российский адвокат. №1. 2005.Ст. Алексея Иванова

Воспоминания о И.Д. Брауде

Из книги Марьяш Р.М. «Калейдоскоп моей памяти».

Глава шестая «Моя профессия – адвокат».

«Однажды, в начале пятидесятых годов, в Вильнюсе в кассационной инстанции, я услышала выступление известнейшего советского адвоката Ильи Брауде. Он защищал женщину еврейку, которая после войны была опознана как помощница надзирательницы в нацистском концлагере. Речь Брауде была красочной и убедительной, я слушала его с благоговением, но и здесь присутствовали все те же заискивающие нотки, так часто звучавшие из уст рядовых советских адвокатов. Защитник в уголовном процессе воспринимался судом как пустая, порой досадная формальность, и это не могло не отразиться на качестве судебных выступлений. Судьба подсудимого чаще всего уже была предопределена и никакие психологические экскурсы, положительные характеристики, справки о состоянии здоровья, семейном положении, занятиях спортом или в кружках самодеятельности не могли повлиять на исход дела».

Из воспоминаний композитора Тихона Николаевича Хренникова

…1937 год. Были арестованы два моих брата – Николай и Борис. Обвиняли их в контрреволюционной деятельности – печально известная 58-я статья, по которой сидело большинство в стране. Я стал повсюду писать письма и прошения. Требовал, чтобы это дело передали в открытый суд. Согласие пришло только на Николая. Мне посоветовали обратиться за помощью к известному адвокату Илье Брауде. Он дал согласие, запросив очень большой гонорар. Таких денег у меня не было, но выручили друзья, дали взаймы.

Из Ельца Николая перевели в Орловскую областную тюрьму. Мы с Брауде поехали в Орел. Илья Давыдович после встречи с братом в тюрьме сказал, что его ужасно истязали. Сам факт приезда знаменитого адвоката в заштатный город и выступление его на суде с яркой речью заставило тех, кто писал доносы, выступить в качестве свидетелей и, естественно, отказаться от своих показаний. Николая оправдали прямо в суде и отпустили домой. Для того времени это был редчайший случай, а может быть, единственный. Брат вернулся больной, измученный, и через несколько лет умер.

А вот Борису помочь не удалось. В открытом суде его дело не разрешили рассматривать, всем был памятен пример с Николаем. Брата судила «тройка», ему дали 10 лет концлагеря. Погиб он от истощения где-то в Архангельской области.

Киселёв Яков Семенович (1896-1984)

Я.С. Киселев родился в Екатериносл Крылов Макароваве (ныне Днепропетровск) 15(27) ноября 1896 года. О его жизни известно немногое. Участник Гражданской войны с 1918 по 1920 год. Выпускник Московского государственного университета (1922). С 1923 занимался адвокатской деятельностью, с 1924 член Ленинградской городской коллегии адвокатов, неоднократно избирался в её Президиум. Был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями.

Неизменный интерес адвокатской общественности вызывали работы Я.С. Киселева, посвященные нравственным основам и профессиональной адвокатской этике. Широкая масса читателей знала его очерки и рассказы на темы правосудия, публиковавшиеся во многих журналах, «Литературной газете», выходившие отдельными изданиями. Например, тираж сборника «Перед последним словом» составил 50 тысяч экземпляров. А тираж книги «Судебные были», выпущенной в 1980 году издательством «Правда», оказался уже вдвое больше.

Вспоминает Семен Александрович Хейфец:

«В защитительной речи Киселев удивительно образно воспроизвел картину ночной коммунальной квартиры, где никто ни единым шорохом не потревожил мирного сна ее обитателей, хотя обычно ужасная слышимость сквозь тонкие комнатные перегородки частенько отравляла им жизнь.

Когда адвокат произносил свою блестящую речь, судья написал и передал мне небольшую записку, содержание которой через полвека воспроизвожу по памяти: «Коллега! И хотя он заимствовал сюжет у французского адвоката Эст Анжа по делу поручика Ронсьера, но сделал это талантливо, великолепно. Не правда ли?»

Из вежливости я молча кивнул головой, хотя не понимал тогда, причем здесь неизвестный мне какой-то французский адвокат. И только впоследствии в библиотеке я познакомился с книгой «Судебные ораторы Франции XIX века», в которой прочел русский перевод необычайно интересной речи адвоката Шэ д’ Эст Анжа по делу Ронсьера, и понял, как высок был уровень общей и профессиональной культуры этих двух, по-настоящему образованных, интеллигентных юристов – судьи Б. Хороша и адвоката Я. Киселева, сумевших по достоинству оценить известный им классический образец судебного красноречия».

<…>

Во вступительной части к сборнику «Судебные речи» Я. Киселева известный прозаик Юрий Герман в 1967 году писал: «Казалось бы, что мог сделать адвокат в ежевско-бериевские периоды бесправия адвокатуры? Однако же Яков Семенович Киселев всегда оставался бесстрашным защитником правды и справедливости и всей своей деятельностью доказал, что подлинную веру порядочного человека и справедливость сломать невозможно и что боец всегда остается бойцом… он адвокат по призванию, и этому делу он служит всегда и в вёдро и в ненастье и будет служить столько, сколько будет биться его горячее человеческое сердце».

<…>

Крылов Иван Филиппович (1906-1996)

Иван Филиппович Крылов – выпускник факультета советского права Ленинградского государственного университета 1930 года.  Ему рекомендовали занятия научной работой, но он отказался, ибо считал для себя необходимым набраться практических знаний. До 1938 г. он работал юрисконсультом в различных учреждениях Ленинграда, а затем был принят в Ленинградскую городскую коллегию адвокатов, где вскоре стал заведующим консультацией, а в 1939 году был избран председателем Городской коллегии адвокатов.

В конце 1939 года произошло административно-территориальное разделение областного центра и области, что повлекло и раздел единой прежде губернской адвокатуры. 27 апреля 1941 года на ее месте образовались Ленинградские городская и областная коллегии адвокатов. Первую возглавил Ю.С. Гоголь, вторую – И.Ф. Крылов. Через два месяца началась война с фашисткой Германией, и оба председателя президиумов и с ними еще более 130 адвокатов ушли на фронт.

Великую Отечественную войну И.Ф. Крылов прошел  от солдата до подполковника юстиции, встретив Победу в должности заместителя прокурора 3-го Белорусского фронта. За боевые и трудовые свершения И.Ф. Крылов награжден двумя орденами Отечественной войны, орденом Трудового Красного Знамени, многими медалями и почетными грамотами.

После демобилизации из армии в 1948 г. он снова избирается председателем Ленинградской городской коллегии адвокатов и одновременно, по предложению декана юридического факультета ЛГУ профессора А.В. Венедиктова, начинает преподавательскую работу на факультете сначала по совместительству, а с 1951 г. — в качестве старшего преподавателя кафедры уголовного процесса и криминалистики.

С тех пор успешная педагогическая и научная деятельность И.Ф. Крылова неразрывно связана с юридическим факультетом ЛГУ. Фактически за многие десятилетия он создал ленинградскую школу криминалистов, подготавливая кандидатов юридических наук, многие из которых впоследствии защитили докторские диссертации. Такого количества учеников, успешно защитивших диссертации, не было ни у одного профессора юридического факультета ЛГУ за весь послевоенный период его существования.

И.Ф. Крылов не только интересно и увлекательно читал лекции по криминалистике, проводил практические занятия, но постоянно и интенсивно занимался научной работой. Он опубликовал свыше 100 печатных работ, в том числе восемь монографий, получивших высокую положительную оценку и в нашей стране, и за рубежом. Такие монографии, как «Следы на месте преступления» (1961), «Судебная экспертиза в уголовном процессе» (1963), «Легенды и были криминалистики» (1987), «В мире криминалистики», вышедшей в двух изданиях, и другие, принесли ему широкое признание и известность не только среди специалистов, но и среди широких слоев населения.

Каллистратова Софья Васильевна (1907—1989)
	С.В. Каллистратова родилась в сентябре 1907 года в городе Рыльске. С 1925 года жила в Москве. Окончила юридический факультет Московского университета в 1930 году, и с тех пор работала как профессиональный юрист.

С 1943 по 1976 год состояла в Московской коллегии адвокатов. В ее карьере были  многие десятки разных дел: уголовных и политических. Она защищала издателей и распространителей нелегальной политической литературы (самиздат), отказников от призыва, крымских татар. Среди её подзащитных диссиденты: В. Хаустов, В. Делоне, И. Яхимович, генерал П. Григоренко, Н. Горбаневская (участвовавшая в издании журнала «Хроника текущих событий»).Софья Каллистратова была в числе тех немногих адвокатов, которые осмеливались доказывать отсутствие состава преступления в действиях диссидентов и их невиновность. Ее соратниками по борьбе выступали Д.И. Каминская, Н.А. Монахов, Ю.Б. Поздеев, В.Б. Ромм. Таким адвокатам, как С. Каллистратова, бард Юлий Ким посвятил «Адвокатский вальс».

С. В. Каллистратова в студенческие годы

Каллистратова активно занималась правозащитной деятельностью:  сотрудничала с В. Чалидзе и А. Сахаровым в Московском Комитете прав человека в СССР, совместно с другими участниками вела «Хронику текущих событий», писала письма в поддержку сограждан, которых считала невиновными. В частности, она пишет открытое письмо в поддержку В. Буковского, характеризуя его «как человека абсолютно бескорыстного, преданного Родине, человека души и обостренной совести». Она принимала участие в работе Московской Хельсинкской Группы, консультировала рабочую комиссию по расследованию использования психиатрии в политических целях.

Состояние здоровья С.В. Каллистратовой ухудшалось, и в апреле 1976 она добровольно покидает адвокатуру.

Будучи на покое, Каллистратова сама оказалась под следствием КГБ. В её квартир многократно проводились обыски и изъятия. В 1981 году против нее было возбуждено уголовное дело по статье 190-1 («Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»). Даже находясь под следствием, Калистратова писала и посылала в центральные газеты статьи о противоречиях в советских законах, о процессуальных нарушениях, о преследовании верующих, о проектах конституции, о «братской помощи» в другие страны, о злоупотреблениях в психиатрии, о ссылке Андрея Сахарова, и многих других.

Е.Боннер, А.Д. Сахаров и С.Каллистратова. 1986г.

Её статьи публиковались только самиздатом. В 1984 году уголовное дело было прекращено в связи с возрастом и состоянием здоровья, но она настояла на его пересмотра и добилась отмены постановления о возбуждении дела за отсутствием состава преступления (1988).

Софья Каллистратова скончалась после тяжелой болезни в 1989 году и была похоронена на Востряковском кладбище в Москве.

Она была знаковой личностью российского правозащитного движения. В 1997 г. посмертно награждена золотой медалью Гильдии российских адвокатов. Тогда же вышла  книга «Заступница» о жизни и деятельности Калистратовой. В 2007 году сборник «Права Человека в России» отметил 100-летие со дня ее рождения.

На доме, где родилась С.В. Каллистратова, установлена мемориальная доска.

С.Л.Ария о С.В. Каллистратовой:

«Софья Васильевна — адвокат от Бога. Слушать ее было — одно удовольствие. Ее речи, как постройки античности, «без шва», красивы и монументальны. Особенно нас сплотила работа по так называемым спецделам. Защищая «диссидентов», «инакомыслящих», мы сами были вынуждены публично произносить «антисоветские» речи. Защита по таким делам ставила перед нами не только нравственные вопросы (быть рядом с подзащитным, поддержать его словом), но и тактические проблемы. С одной стороны, нужно было найти необходимые для защиты слова, а с другой — опасались, как бы за те слова самих не взяли за шиворот. Чуть ли не по каждому делу собирали адвокатский консилиум. Советы Софьи Васильевны на таких совещаниях всегда были самыми ценными. Именно ей принадлежала идея обратиться к речам известного русского адвоката, профессора Санкт-Петербургского университета В. Спасовича, который защищал народовольцев. Поразились еще тогда: все, что мы «изобретали», давно применял В. Спасович. И еще: убийственное совпадение тональности политических процессов XIX в. и века нынешнего.Я убежден, что Софья Васильевна Каллистратова принадлежит не только истории советской адвокатуры, но и истории России. Она — совесть правозащитного движения».

Обложка книги о Каллистратовой

(Советская юстиция.  8 апреля 1991)

«Памятно опубликованное в сентябре 1977 года в еженедельнике «Неделя» (приложение к газете «Известия») интервью адвоката Киселева. На вопрос корреспондента «Какую бы вы назвали самую характерную черту советского адвоката?» последовал ответ: «Веру в справедливость, способность воспринимать несправедливость как личную беду».

Каминская Дина Исааковна (1920–2006)
	Д.И. Каминская родилась 13 января 1919 года в Днепропетровске. Выпускница Московского юридического института. В течение многих лет работала адвокатом в Московской городской коллегии адвокатов (МГКА). Заслужила блестящую профессиональную репутацию: советская пресса регулярно освещала ее выступления в суде.

В декабре 1965 года Каминская согласилась выступить на процессе А.Д. Синявского и Ю.М. Даниэля в качестве защитника Даниэля. Однако власти не разрешили ей вступить в дело, так как стало известно, что она намерена добиваться оправдательного приговора. Такое положение противоречило сложившейся судебной традиции в СССР.

Впервые Каминской  защитить обвиненного по политической статье в августе 1967 года – в деле Буковского и других участников демонстрации на Пушкинской площади в Москве (22 января 1967 года). Каминская требовала оправдания своего подзащитного в Мосгорсуде и в кассационной инстанции. В знаменитом «процессе четырех» против поэтов Ю. Галанскова и А. Гинзбурга, подготовивших публикацию за рубежом «Белой книги» по делу Синявского-Даниэля, Каминская приняла на себя защиту Галанскова (январь 1968 года).

В сентябре–октябре того же года она участвовала в деле о демонстрации 25 августа на Красной площади в качестве адвоката Ларисы Богораз и Павла Литвинова. После процесса группа друзей подсудимых устроила Каминской и другим адвокатам овацию, им были вручены цветы.

В январе 1970 года состоялся процесс против Ильи Габая в Ташкенте, после которого судья написал на Д.И. Каминскую донос, в котором обвинил ее в «антисоветской» линии защиты. В дальнейшем она более не допускалась к участию в политических делах, несмотря на требования обвиняемых и их родственников. Будучи отстраненной от подобных дел, Каминская постоянно консультировала людей, преследуемых по политическим мотивам.

В ноябре 1976 года в квартире и на даче Каминской был проведен обыск, в ходе которого была, кроме прочего, изъята рукописная социологическая работа ее мужа, специалиста по международному и государственному праву К.М. Симиса,  «Коррумпированное общество» о советской теневой экономике. Изъятые материалы характеризовались как «антисоветские и клеветнические», и в июне 1977 года Каминская была отчислена из коллегии адвокатов «в связи с переходом на пенсию». Каминская и ее муж неоднократно были допрошены в КГБ и вскоре под угрозой ареста были вынуждены эмигрировать (1977). Их сын Дмитрий, научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), эмигрировал в Америку в 1973 году. Ныне Дмитрий Симис – профессор и президент Никсоновского центра.

Д.И. Каминская с мужем поселились в США в пригороде Вашингтона Фоллс Черч, активно занималась общественной деятельностью, была членом Московской Хельсинкской группы, вела передачи на радиостанциях «Радио Свобода» и «Голос Америки».

Она скончалась в США 14 июля 2006 года.

Наряду с Б.А. Золотухиным и С.В. Каллистратовой, Каминская принадлежит к числу немногих советских адвокатов, которые возродили традиции российской дореволюционной адвокатуры в политическом процессе. Неотъемлемыми чертами этой традиции были требование оправдательного приговора по политическим обвинениям, отказ от дополнительного гонорара, всесторонняя, а не только юридическая, помощь подзащитным, отказ от сотрудничества и сделки со следствием и судом, принципиальная позиция адвоката. Речи Каминской на политических процессах распространялись в самиздате, включались в документальные сборники диссидентов.

Д.И. Каминской принадлежит книга «Записки адвоката» о временах, когда она была советским политическим адвокатом.

Ватман Давид Петрович (1923-1994)
	Родился в Харькове. Великую Отечественную войну прошел в рядах Красной Армии. Окончил экономический факультет Харьковского университета (1948), затем Всесоюзный юридический заочный институт (1947).

В 1950–56 годах жил в Риге, где работал юрисконсультом в различных учреждениях, преподавал политэкономию. В 1957 переехал в Москву, был принят в Московскую городскую коллегию адвокатов (МГКА). Д.П. Ватман получил известность как адвокат-цивилист, специализировавшийся в области жилищного права. Являлся заведующим сектором гражданско-правовых проблем НИИ судебной защиты, членом бюро цивилистической секции при Президиуме МГКА. Его труды об адвокатской этике и по жилищно-строительной кооперации востребованы до сих пор. Д.П. Ватман – автор таких работ, как: «Адвокат в гражданском процессе» (1969), «Адвокат в СССР» (1971), «Право на защиту» (1973), «Рассмотрение дел о выселении» (1974), «Судебная защита при спорах в ЖСК» (1978).

Свои ученикам Д.П. Ватман старался привить трудное умение составления процессуальных бумаг, умение не менее важное, чем произнесение речи в суде.

Знаменитый адвокат прошлого века Д.П. Ватман, имея два высших образования, являлся но­сителем поистине энциклопедических («талмудиче­ских», как о нем говорили его учителя) знаний: ему были интересны шахматы и философия, теория отно­сительности Эйнштейна и политика, художественная литература и право, которые он знал в совершенстве с истоков.

Семён Львович Ария
	Родился в семье инженера 28 декабря 1922 года в Енакиево Донецкой области. Среднее образование получил в Харькове. После окончания средней школы в течение года учился на мостовом факультете Новосибирского института военных инженеров транспорта. В начале Великой Отечественной войны был призван в Красную армию.

Был механиком-водителем, затем — разведчиком дивизиона гвардейских минометов («катюш»). Участвовал в боевых действиях на Северном Кавказе, Кубани, Украины, в Болгарии, Венгрии, Австрии. Имел звание старший сержант. Был дважды ранен, награждён орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены».

После войны окончил Московский юридический институт (1947). С 1948 — адвокат Московской областной коллегии адвокатов (с 2002 — Адвокатской палаты Московской области).

Среди его клиентов в разные годы были Андрей Сахаров, Роман Кармен, Ролан Быков, Наталья Фатеева, Василий Ливанов, Александр Минкин, Борис Березовский и другие. Защищал в уголовных процессах председателя Верховного суда Узбекистана, крупных хозяйственников и финансистов, следователей и адвокатов.Был защитником ряда диссидентов в 1960—1970-е годы (на процессах в Москве, Ленинграде, Горьком, Риге, Харькове). В частности, в 1968 на процессе известных диссидентов А. И. Гинзбурга и Ю. Т. Галанскова защищал машинистку Веру Лашкову, печатавшую статьи основных обвиняемых.

С. Л. Ария в молодости

Был защитником ряда диссидентов в 1960—1970-е годы (на процессах в Москве, Ленинграде, Горьком, Риге, Харькове). В частности, в 1968 на процессе известных диссидентов А. И. Гинзбурга и Ю. Т. Галанскова защищал машинистку Веру Лашкову, печатавшую статьи основных обвиняемых.

В 1970 на процессе по так называемому «самолётному делу» (о попытке группы советских граждан еврейского происхождения угнать самолёт, чтобы получить возможность эмигрировать в Израиль), защищал обвиняемого Иосифа Менделевича, приговорённого к 15 годам лишения свободы. В кассационной инстанции (Верховном суде РСФСР), благодаря активной позиции, занятой адвокатом срок был снижен до 12 лет.

Одним из получивших известность уголовных дел, в котором в качестве защитника участвовал Ария, было дело актрисы Валентины Малявиной, обвинённой в убийстве своего гражданского супруга артиста Станислава Жданько. Первоначально суд, в котором Ария не участвовал, признал Малявину виновной и приговорил её к 9 годам лишения свободы. Ария убедительно отстаивал версию о самоубийстве Жданько — по его просьбе была проведена серия испытаний на биоманекенах, подтвердившая его точку зрения. Однако новый суд принял компромиссное решение — пересмотреть приговор, но лишь снизив его до пяти лет лишения свободы. Однако новый приговор открыл возможность для скорого досрочного освобождения осуждённой.

Во время одного из уголовных процессов («дело Журиной») смог доказать, что зуботехнические изделия и вообще бытовые изделия из драгметаллов не могут рассматриваться как валютные ценности, что было подтверждено пленумом Верховного суда СССР.

Заслуженный юрист РСФСР (1986).

С.Л. Ария награждён орденом Почёта, золотой медалью имени Ф. Н. Плевако (1997). Фрагменты его защитительных речей приводятся в учебниках судебной риторики. Его именем названа звезда в созвездии Козерога.В его честь учреждена медаль С.Л. Арии.

Медаль С.Л. Арии

Среди его работ выделяются: «Защитительные речи и жалобы» (1991), «Мозаика. Записки адвоката. Речи» (2000); «Про войну: Повествования» (2005).

Ему принадлежат слова: «Присутствие адвоката в обществе должно внушать надежду».

Из интервью С.Л. Арии «Новой газете», 7 мая 2009 года

<…>

Чем обусловлен был выбор профессии?

Выбор профессии был обусловлен тем, что, в общем-то, мысль об этой профессии у меня возникала ещё в последних классах школы. Мне случайно попались сборники речей дореволюционных адвокатов. Известных, российских. Я читал эти сборники увлечённо, потому что меня поразила способность этих людей излагать свои доводы с железной логикой, образным языком, с насыщенными, яркими примерами. Я увлеченно читал эти речи, в том числе и речи Плевако, Андриевского, и так далее, и поэтому мысль подобная была уже тогда у меня. А когда я вернулся с войны, то у меня были факторы, которые заставляли меня получить образование и начинать быстро зарабатывать. Я приехал в Москву, у меня было очень тяжёлое материальное положение, не было ни жилья, ни заработка, ни имущества, не было ничего. Мне нужно было быстро получить высшее образование. Я увидел, что единственная профессия, которой можно овладеть в экстернате, быстро, это юриспруденция. И, действительно, я окончил Московский юридический институт экстерном.

 

За сколько лет?

За год. Тогда в экстернате можно было записывать в сессию сколько угодно экзаменов. Я записывал 10-12 экзаменов и умудрялся за счет бессонных ночей, за счет упорного сидения в библиотеке, подготовить и сдать все эти 10-12 экзаменов.

<…>

А внутри профессии с широким названием «юрист», как у Вас получился выбор адвокатской стези?

Это по призванию. Мне предлагали пойти в следователи. И в Комитет Госбезопасности меня звали. В частности потому, что я знал прилично язык и меня использовали, после окончания войны, для перевода немецких архивов в Австрии, в Вене. Меня и туда приглашали. Но мне нравилась адвокатская работа. Но, кроме того, мне не нравилась работа под командой. Адвокатура была избавлена от всего этого, и поэтому я пошел в адвокаты.

Скажите, в каком году Вы начали адвокатскую практику?

Я стал стажером Московской областной коллегии адвокатов в 1947-м году. И с 1948-го года я был уже членом коллегии адвокатов.

Послушайте, ну это же годы известные своей репрессивной наполненностью, то есть это, практически, некое повторение конца 37-х. Весьма любопытно, а чем таким был адвокат в те годы, при той ситуации?

Я должен сказать, что общая судебная система, в те годы, работала нормально. И те кошмарные веяния, которые вы упомянули, они ощущались, в общем-то, в области политических дел. Преследований политических противников, которых не было по существу, и которых выдумывали. Все эти карательные мероприятия распространялись на людей искусственно сделанных врагами и преступниками. Но в общей сути, в судебной системе, суды функционировали нормально. И поэтому адвокаты вполне могли работать, к ним прислушивались. Я как раз, несколько дней тому назад, должен был признать, в ответ на заданный мне вопрос, что, как мне кажется, в те времена судебная система работала лучше, чем сейчас, как это ни поразительно.

Да?..

Сейчас невероятно изуродована работа судебной системы. А тогда она была нормальной и спокойной.

<…>

Можно ли остановиться на каких-то подробностях Ваших встреч, может быть каких-то нюансах, ну, скажем, с Андреем Дмитриевичем Сахаровым?

Относительно Андрея Дмитриевича Сахарова. Андрей Дмитриевич Сахаров был в кругу моей деятельности, если можно так выразиться, дважды. Один раз он был слушателем, то есть он сопровождал то дело, которое я вел на протяжении двух процессов. И он, и Боннэр, сидели в зале в качестве слушателей в зале, в который никого не впускали кроме отобранной публики. Но Сахаров, который в это время носил ещё свои три звезды, пропускался конвоем беспрепятственно. Они шарахались от этих трёх звёзд, и поэтому он с женой туда беспрепятственно проходил. Я занимался в этот период времени так называемым «самолётным делом». Это было дело в Ленинграде. Там судили за попытку захвата самолёта большую группу евреев-отказников.

Это какой год?

Ой, дай Бог… Наверное 68-й – 70-й год, в тот период времени. Значит, это были отказники, которым неоднократно отказывали в разрешении на выезд в Израиль. Кончилось это тем, что они организовали группу по захвату самолета. Пытались вылететь таким манером. Их судили в Ленинграде, а потом судили в Москве, во второй инстанции Верховного Суда. И там, и здесь, в зале присутствовал Андрей Дмитриевич с женой.

Повторно Сахаров контактировал со мной уже в качестве клиента по делу своей дочери, которую привлекали к уголовной ответственности за, якобы, участие в злоупотреблении служебным положением. Он обратился ко мне с просьбой, чтобы я принял на себя защиту его дочери, и я некоторое время занимался этим делом. Потом это дело благополучно прекратили. На этом мои контакты с Сахаровым закончились. В этот период времени он был у меня на консультации здесь, в областном суде, мы с ним говорили. Я его обращение ко мне, особенно сейчас, воспринимаю как примечательный момент в моей жизни, потому что я говорил лично с человеком, который вошёл, безусловно, в историю России.

Безусловно. И Советского Союза тоже.

Прочно и надолго.

Второй контакт тоже был в то время, когда он ещё носил три звезды? Или уже после того?

Нет, ко мне он уже приходил без звёзд, вместе с женой. И более того, мне недавно напомнил мой коллега, который был тогда заведующим областной консультации, Владимир Андреевич Аверин, он мне напомнил, что когда Сахаров ушёл, он подошёл ко мне, Аверин, и сказал — Семён Львович, это у Вас сейчас Сахаров был? Я сказал — да. Он ответил — Вы знаете, когда я его узнал, у меня появилось желание убежать и спрятаться под лестницей. Сахаров был уже тогда преследуемый человек.

Хейфец Семен Александрович

Адвокат Санкт-Петербургской городской коллегии адвокатов.С.А. Хейфец родился в 1925 году. Получив аттестат об окончании с отличием школы в блокадном Ленинграде в 1942, 16-летним мальчишкой он сбежал на фронт и попал на поля Сталинградской битвы. Сначала пехотинцем, а затем командиром самоходного орудия в составе легендарной Гвардейской Таманской танковой дивизии прошел всю войну. Награжден многими боевыми орденами и медалями.

С 1945 по 1950, продолжая срочную службу, одновременно с отличием закончил Всесоюзный заочный юридический институт. После этого почти 8 лет работал в органах прокуратуры, где приобрел известность как блестящий знаток уголовного права и процесса и как исключительно талантливый оратор. В 1958 году С.А. Хейфец пришел в Ленинградскую адвокатуру и с первых же шагов на новом поприще завоевал уважение коллег и признание клиентов.

Громкие «хозяйственные» уголовные процессы в 1960-х годах, защита инакомыслящих в 1970-е, оглушительные по общественному резонансу дела последних лет – все это знаменательные страницы истории питерской адвокатуры и лично С.А. Хейфеца. Среди его подзащитных были рабочие и академики, писатели и артисты, чиновники и правозащитники, люди знаменитые и совсем неизвестные.

Почетный член многих Российских и зарубежных адвокатских ассоциаций, удостоенный высших знаков профессионального признания, человек мудрый и деликатный, Семен Александрович необыкновенно популярен среди молодежи. Лекции, которые он читает, собирают полные аудитории.

 адвокат Макаров Вячеслав Геннадьевич тел:(495)728-36-44

Известный российский адвокат Вячеслав Макаров, участвовал в качестве защитника в процессах по громким делам таким как «Болотное дело», убийство заместителя префекта г. Зеленограда, покушение на зам. главного санитарного врача г. Москвы, захват заложников на Дубровке в Москве, дело Грабового, дело героя России В.В. Полянского и др.