Адвокаты, юристы, суды Москвы

Источником правового регулирования семейного права в ФРГ является книга четвертая Гражданского Кодекса Германии (далее — ГК, нем. BGB — Burgerliches Gezetzbuch), Закон о браке 1946 г. с последующими изменениями, Закон об усыновлении 1976 г., Первый закон о реформе брачного и семейного права 1976 г., Закон о равноправии мужа и жены в области гражданского права 1957 г. и другие законы.

По германскому законодательству заключение брака должно происходить в органе ЗАГС, в ходе определенной церемонии с участием как самих лиц, вступающих в брак, так и совершеннолетних свидетелей (§1317 ГК). Условиями заключения брака являются: принадлежность вступающих в него к разным полам, достижение сторонами брачного возраста (18 лет), наличие добровольного согласия вступающих в брак (§1317 ГК). Запрещены браки между родственниками третьей степени, т.е. между дядей и племянницей, тетей и племянником. При нарушении условий заключения брака он может быть признан недействительным.

Режим имущества супругов может быть договорным, т.е. установленным на основании заключенного ими брачного договора (который может быть составлен и заверен нотариально как до заключения брака, так и во время) и законным, т.е. установленным законом. В качестве законного в ФРГ установлен режим так называемой «условной общности» имущества супругов или режим «общности прироста», что означает, что в случае развода супруги имеют право на половину от стоимости прироста имущества, т.е. разницы между стоимостью их имущества на момент заключения брака и на момент его расторжения. Кроме того, супруги обязаны взаимно содержать друг друга.

Правоотношения между родителями и детьми могут носить имущественный (взаимное алиментирование) и личный (осуществление т.н. родительской заботы, обязанности по воспитанию детей и др.) характер.

Допускается добровольное установление отцовства ребенка на основании заявления отца (§1723, 1724 ГК) и судебное установление отцовства путем предъявления соответствующего иска.

Усыновителем может быть лицо, достигшее 25 лет, с разницей в возрасте между ним и усыновленным в 18 лет (§1744, 1745 ГК). Усыновляемый должен выразить свое согласие на усыновление.

Адвокат Макаров и партнёры |makaroff.com

Запись Алименты в Германии впервые появилась Московская коллегия адвокатов.

Адвокат Макаров и партнёры |makaroff.com

Источником правового регулирования семейного права в ФРГ является книга четвертая Гражданского Кодекса Германии (далее — ГК, нем. BGB — Burgerliches Gezetzbuch), Закон о браке 1946 г. с последующими изменениями, Закон об усыновлении 1976 г., Первый закон о реформе брачного и семейного права 1976 г., Закон о равноправии мужа и жены в области гражданского права 1957 г. и другие законы.

По германскому законодательству заключение брака должно происходить в органе ЗАГС, в ходе определенной церемонии с участием как самих лиц, вступающих в брак, так и совершеннолетних свидетелей (§1317 ГК). Условиями заключения брака являются: принадлежность вступающих в него к разным полам, достижение сторонами брачного возраста (18 лет), наличие добровольного согласия вступающих в брак (§1317 ГК). Запрещены браки между родственниками третьей степени, т.е. между дядей и племянницей, тетей и племянником. При нарушении условий заключения брака он может быть признан недействительным.

Режим имущества супругов может быть договорным, т.е. установленным на основании заключенного ими брачного договора (который может быть составлен и заверен нотариально как до заключения брака, так и во время) и законным, т.е. установленным законом. В качестве законного в ФРГ установлен режим так называемой «условной общности» имущества супругов или режим «общности прироста», что означает, что в случае развода супруги имеют право на половину от стоимости прироста имущества, т.е. разницы между стоимостью их имущества на момент заключения брака и на момент его расторжения. Кроме того, супруги обязаны взаимно содержать друг друга.

Правоотношения между родителями и детьми могут носить имущественный (взаимное алиментирование) и личный (осуществление т.н. родительской заботы, обязанности по воспитанию детей и др.) характер.

Допускается добровольное установление отцовства ребенка на основании заявления отца (§1723, 1724 ГК) и судебное установление отцовства путем предъявления соответствующего иска.

Усыновителем может быть лицо, достигшее 25 лет, с разницей в возрасте между ним и усыновленным в 18 лет (§1744, 1745 ГК). Усыновляемый должен выразить свое согласие на усыновление.

Запись Источник правового регулирования семейного права в Германии впервые появилась Московская коллегия адвокатов.

Практика относительно субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве в последние несколько лет устоялась с явным уклоном в сторону расширения оснований и случаев привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Дела, в которых в удовлетворении подобного рода требований кредиторов было отказано, можно сосчитать по пальцам одной руки.

Одним из таких примеров является Постановление АС Северо-западного округа от 25 февраля 2020 г. по делу № А44-2961/2015. Особенностью данного дела является не только то, что к субсидиарной ответственности привлекались члены некоммерческой организации – потребительского общества, но и то, что в их привлечении к ответственности было отказано.

Кратко напомню фабулу дела. Новгородское областное потребительское общество «Облпотребсоюз» (далее – НОПО) – некоммерческая корпоративная организация, действующая на основании Закона о потребкооперации¹, – было образовано путем слияния районных потребительских обществ, на основе которых образованы районные филиалы НОПО. За счет такого объединения общество приобрело большое количество основных средств, в том числе объектов недвижимости и предприятий.

В 2013 г. руководство НОПО приняло решение о реорганизации общества путем выделения ранее вошедших в него организаций с передачей им имущества, внесенного ими при объединении и создании потребительского общества.

Для текущей деятельности общества руководителем НОПО привлечено 14 кредитов на общую сумму около 1 млрд руб. Основным кредитором по данным обязательствам являлось АО «НС-Банк». Около 500 млн руб. заемных средств получено должником уже после реорганизации.

13 августа 2015 г. общество признано банкротом, введено конкурсное производство. В рамках дела о банкротстве 11 мая 2017 г. конкурсный кредитор («НС-Банк») подал заявление о привлечении 48 уполномоченных пайщиков НОПО к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. С учетом уточнений размер заявленного требования в общей сумме превысил 670,5 млн руб.

В качестве основания для привлечения к субсидиарной ответственности конкурсный кредитор указал голосование за утверждение на общем собрании уполномоченных пайщиков разделительного баланса, повлекшее, по мнению кредитора, несправедливое распределение активов между должником и выделившимися районными потребительскими обществами, и, как следствие, – банкротство должника.

Ключевыми обстоятельствами, составляющими предмет доказывания по данному делу, стали следующие.

Во-первых, контролирующий статус лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности.

В процессе судебного разбирательства уполномоченные пайщики неоднократно указывали, что не являлись лицами, контролирующими должника, представляли письменные доказательства, подтверждающие дачу председателем правления потребительского общества им указаний.

Во-вторых, факт голосования за спорный разделительный баланс.

Заявляя требование о привлечении к субсидиарной ответственности, кредитор должен был доказать факт голосования за разделительный баланс, а также подтвердить субъектный состав голосовавших. Однако в материалы дела оригинал протокола голосования, опросные листы, бюллетени или иные доказательства, подтверждающие факт голосования за спорный баланс лицами, привлекаемыми к субсидиарной ответственности, до окончания рассмотрения спора так и не были представлены.

В-третьих, противоправность голосования за предложенный председателем правления общества разделительный баланс.

Основным доводом конкурсного кредитора на протяжении рассмотрения спора являлся довод об осведомленности пайщиков о непропорциональном разделении прав и обязательств в утвержденном балансе. Однако даже если предположить, что единый разделительный баланс и утверждался уполномоченными пайщиками, не вполне понятно, обязаны ли они были проверять его достоверность и пропорциональность?

В-четвертых, неясно, стало именно разделение общества действительной причиной банкротства НОПО или была другая, не менее весомая причина наступления неплатежеспособности – например, выдача самим банком, требующим привлечения пайщиков к субсидиарной ответственности, кредита на сумму около 500 млн руб.

Спор прошел два круга рассмотрения, в итоге пайщикам удалось доказать отсутствие оснований для их привлечения к субсидиарной ответственности.

В первом круге суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований. Апелляция, наоборот, привлекла к субсидиарной ответственности всех пайщиков. Суд кассационной инстанции, направляя дело на новое рассмотрение, обратил внимание на неисследованность судами вопроса о стандарте осмотрительности: могли ли лица, голосовавшие за утверждение разделительного баланса, объективно располагать сведениями о недостоверности содержащихся в нем данных и наличествует ли вина привлекаемых к ответственности лиц в том, что эти данные недостоверны?

При новом рассмотрении спора суд первой инстанции вновь встал на сторону пайщиков, а суд апелляционной инстанции привлек к субсидиарной ответственности лишь директоров филиалов НОПО. Кассация согласилась с нашими доводами и доводами других представителей пайщиков, отказав в привлечении к субсидиарной ответственности всех уполномоченных пайщиков, за исключением бывшего и действующего председателей правления.

Нам удалось доказать, в частности, что между членом правления, например, коммерческого банка и уполномоченным пайщиком потребительского общества как некоммерческой организации существует огромная разница (как по виду деятельности, так и по статусу данных лиц). Уполномоченные пайщики не являются профессиональными представителями (как, например, агенты или комиссионеры), они были избраны пайщиками на добровольных началах, их деятельность не оплачивалась. Потребительское общество является некоммерческой организацией (ст. 123.2 ГК РФ), что предполагает иной стандарт осмотрительности и добросовестности действий его членов по сравнению с членами коммерческих организаций, поскольку именно последние ведут деятельность на свой страх и риск (п. 1 ст. 2 ГК) при безвиновной ответственности по обязательствам (п. 3 ст. 401 ГК).

Согласно п. 2 ст. 123.1 ГК некоммерческие организации создаются в организационно-правовых формах потребительских кооперативов, общественных организаций, ассоциаций (союзов), нотариальных палат, товариществ собственников недвижимости, казачьих обществ, внесенных в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации, а также общин коренных малочисленных народов России.

Фактически в рамках рассматриваемого дела речь шла о стандарте должной осмотрительности, который в отсутствие установленного законом правила должен установить суд при рассмотрении дела.

Дважды примененный конкурсным кредитором и судом апелляционной инстанции к гражданам-пайщикам, не являющимся предпринимателями, повышенный стандарт должной осмотрительности (ст. 10 ГК) привел к фактическому вменению последним обязанности по юридической, экономической и иной экспертизе документов, что несовместимо с их статусом. Возложение на пайщиков такой обязанности и, как следствие, привлечение их к ответственности за ее несоблюдение, на мой взгляд, недопустимы и абсурдны, учитывая категорию и число граждан, вовлеченных в потребительскую кооперацию и подобные некоммерческие объединения граждан.

Логика рассуждений суда апелляционной инстанции фактически ведет к тому, что граждане-пайщики при голосовании должны были прибегнуть к услугам специалистов (например, юристов, аудиторов) и оплатить их работу. Полагаю, подобное рассуждение суда является глубоко ошибочным, ложно интерпретирующим принятие решения о реорганизации некоммерческой организации как бизнес-решения со всеми вытекающими предпринимательскими рисками.

Фактически установленный апелляционным судом стандарт осмотрительности уполномоченных пайщиков приравнивается к стандарту осмотрительности членов коммерческих организаций, которые должны обладать соответствующей компетенцией и профессиональными знаниями. Полагаю, что подобные выводы не учитывают особую специфику правоотношений с участием граждан, большая часть которых не всегда верно трактуют экономическую или юридическую сущность бухгалтерских и иных документов.

Адвокатам удалось также отстоять в суде довод уполномоченных пайщиков об отсутствии с их стороны контроля за деятельностью НОПО. Работа в качестве директоров (заместителями директоров) филиалов должника не давала пайщикам возможность оказывать существенное влияние на принимаемые должником решения и получать доступ ко всей финансовой отчетности НОПО. Следовательно, их должностное положение не позволяло достоверно знать показатели разделительного баланса и участвовать в его формировании.

Согласно п. 20 Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации, утвержденного Приказом Минфина России от 29 июля 1998 г. № 34н, хозяйственные операции должны отражаться в регистрах бухгалтерского учета в хронологической последовательности и группироваться по соответствующим счетам бухгалтерского учета. Правильность отражения хозяйственных операций в регистрах бухгалтерского учета обеспечивают лица, составившие и подписавшие их (согласно положениям устава НОПО это председатель правления и главный бухгалтер).

Иными словами, «наполнение строк» баланса могло понять только то лицо, которое занималось его подготовкой, из чего следует, что сведениями о достоверности показателей бухгалтерской отчетности НОПО и принципах формирования разделительного баланса обладали только лица, осуществлявшие фактическое руководство должником в момент реорганизации, а также бухгалтерский учет и контроль финансовой деятельности должника.

Указанные доводы уполномоченных пайщиков были поддержаны судом и нашли отражение в постановлении кассационной инстанции, поставившей точку в этом деле.

Кроме того, в рамках обсуждаемого спора мы указывали на недобросовестные действия самого конкурсного кредитора, заявившего требование о привлечении уполномоченных пайщиков к субсидиарной ответственности. По нашему мнению, банк не мог не знать о готовящейся реорганизации общества в силу установленного законом порядка доведения до кредиторов информации о проводимой реорганизации (п. 1 ст. 60 ГК). Однако несмотря на указанные обстоятельства, банк не только не прекратил выдачу кредитов обществу-должнику, но и продолжил его финансирование в увеличенных объемах. Банк имел также возможность прекратить финансирование как согласно условиям заключенных кредитных договоров, так и на основании п. 2 ст. 60 ГК, однако данным правом не воспользовался. Кроме того, он давал согласие на переход права собственности на объекты недвижимости от должника в пользу районных потребительских обществ, что, на наш взгляд, свидетельствует о детальной осведомленности конкурсного кредитора о хозяйственной деятельности должника.

В соответствии со ст. 10 ГК указанные доводы являются основанием для отказа в защите права лицу, в действиях которого имеется недобросовестность, но, к сожалению, они не нашли отражения в акте кассации.

Закрепление практики привлечения уполномоченных пайщиков к субсидиарной ответственности, на мой взгляд, нанесло бы непоправимый вред системе потребкооперации, с помощью которой жителям сельской местности обеспечивается доступ к социально-значимым товарам и товарам первой необходимости. С учетом особого характера деятельности таких предприятий, их социальной функции и широкого общественного резонанса вокруг сложившейся ситуации от итога рассмотрения описываемого дела во многом зависела судьба потребкооперации – по существу, решался вопрос: смогут ли пайщики других потребительских организаций свободно участвовать в этой системе, удовлетворяя свои бытовые нужды, или будут опасаться быть привлеченными к субсидиарной ответственности по долгам потребительского общества?

Помимо интересных и важных для практики выводов судов данное дело крайне важно с точки зрения формирования адекватной практики по вопросу привлечения к субсидиарной ответственности. Очевидно, что чрезмерная увлеченность судов применением названного института и прокредиторский уклон в делах о банкротстве неизбежно повлекут негативные для экономики последствия: вместо стимулирования активности граждан и поддержки их деятельности предлагается привлекать к субсидиарной ответственности даже членов некоммерческих организаций, не давая им при этом явных ориентиров, не указывая границ дозволенного и пределов должного в гражданских правоотношениях.

¹ Согласно ст. 1 Закона о потребкооперации потребительское общество – добровольное объединение граждан и (или) юридических лиц, созданное, как правило, по территориальному признаку, на основе членства путем объединения его членами имущественных паевых взносов для торговой, заготовительной, производственной и иной деятельности в целях удовлетворения материальных и иных потребностей его членов.

автор: Любимова Мария

источник: АГ Адвокатская газета